Мы учились читать, не зная, чему именно учимся
Я участвовал в крупном эксперименте, в котором, если вам еще нет пятидесяти, вы тоже могли бы участвовать. Несколько лет назад английские учителя перестали преподавать грамматику. Я никогда не знал, что такое наречие или в чем состоит разница между лексическими, вспомогательными и модальными глаголами. Повелительное и сослагательное наклонения, инфинитив, причастие настоящего времени или герундий – все эти термины для меня лишены смысла.
Но удивительное дело – те, кто принял участие в этом эксперименте, способны с большим или меньшим успехом составить грамматически правильное предложение{16}. Мы замечаем, когда кто-то нарушает основные правила. Например, русский, изучающий английский язык, может сказать: «Почему нет брать перерыв сейчас?» Я понимаю, что в этом предложении что-то не так, знаю, как это исправить, но не могу объяснить, какое правило английской грамматики нарушено.
Только начав учить французский, я стал замечать пробелы в своем знании английского. Прежде чем познакомить нас со спряжением французских глаголов, преподавательница должна была назвать их по-английски, а затем объяснить. Формируя осознанное понимание другого языка, ей нужно было познакомить нас с правилами, по которым он существует, но на самом деле наш мозг воспринимает эти правила совсем по-другому.
В примечаниях в конце книги я привожу тест[46]. Выполнив его, вы обнаружите, что способны быстро освоить грамматику чужого языка, не понимая, в чем она состоит и даже что я имел в виду, приводя эту грамматику.
Вы знаете больше, чем думаете о том, что надо знать; но вы знаете меньше, чем думаете, что знаете об этом знании
Если вам приходилось работать в большой бюрократической организации, то, возможно, вы прошли курс «навыков широкого применения», где вам объясняли, как работает ваше сознание и как эту работу улучшить. Одна модель, которую вам могли представить, – это модель бессознательного применения знаний и навыков. Сначала вы еще не знаете, что не знаете чего-то (неосознанное неведение), затем узнаёте, что чего-то не знаете (осознанное неведение), далее идет процесс получения знаний (осознанное знание) и, наконец, наступает неосознанное знание (или мастерство!), когда вы можете делать что-то автоматически. Я сам был на таких курсах, и у меня до сих пор сохранились распечатки курса. Модель, о которой говорится в них, пошагово представляет процесс приобретения всех навыков. Там также буквально говорится, что мы не можем миновать ни один из этих шагов.
Однако на деле, как это обычно происходит со всем, что кажется очевидным в наших знаниях, – все неправда. Павел Левицки{17} и коллеги из Университета Талсы показали, что мы можем обойти все сознательные шаги и непосредственно проходить путь от незнания того, чему нужно учиться, к знанию, но без осознавания[47]. Обычно психологи используют наивных подопытных, которые не подозревают о хитростях эксперимента (студенты-первокурсники всегда бывают нарасхват). Но эти исследователи отобрали для эксперимента весьма искушенных испытуемых: все они были с факультета психологии.
Экспериментаторы разделили экран компьютера на четыре сектора с крестом в центре. В одной из секций появлялся символ «Х». Психологи-добровольцы должны были как можно быстрее нажать на клавишу, чтобы отметить, в каком секторе появлялся символ. Затем «Х» появлялся в другом месте экрана, и испытуемые нажимали другую клавишу. Им дали 4000 попыток, на которые потребовалось 45 минут. Последовательность появления символа на экране не была случайной. В каждой из пяти попыток две позиции генерировались произвольно, но остальные три можно было предугадать по сложной системе правил. По мере выполнения задания испытуемые стали заметно быстрее и точнее. Значило ли это, что психологи уловили закономерность?
После эксперимента участники по понятным причинам устали, но продолжили горячо интересоваться целью эксперимента. Почти половина будущих психологов, зная, что эксперимент был посвящен бессознательным процессам, подозревали, что на них каким-то образом оказывали воздействие. Ни один из них не упомянул о закономерности, поэтому экспериментаторы специально спрашивали их о последовательности возникновения символа на экране. Никто из испытуемых даже не приблизился к разгадке системы появления символа на экране.
Можно только гадать, усвоил ли мозг психологов закономерность, или время их реакции просто улучшалось с практикой. Чтобы ответить на этот вопрос, экспериментаторы переключились на другую, но похожую систему правил передвижения «Х» после почти 3500 попыток. Скорость реакции и точность испытуемых внезапно снизились. Они осознавали, что стали работать хуже, но не понимали почему и признавались, что их пальцы «вдруг потеряли ритм».
Неосознанное знание – не оксюморон{18}, а норма
В детстве мы учимся ходить. Поначалу мы бываем неуклюжими, но вскоре процесс координации наших мускулов и равновесие начинают даваться нам без усилий. Однако это не значит, что мы поняли хоть что-нибудь из того, что делали.
Возможно, у вас не получится достать до пальцев ног, но вряд ли вы при этом упадете. А теперь станьте пятками к стене и попытайтесь снова. У вас не получится это сделать. Вероятно, вы знаете почему. На уроках физики вы слышали про центр тяжести и знаете, что, наклоняясь вперед, вы отводите нижнюю часть тела назад, и центр тяжести по-прежнему остается над вашими ногами. Когда же вы становитесь у стены, то не можете этого сделать, поэтому падаете вперед.
Если у вас поблизости есть маленький ребенок, попросите его коснуться пальцев ног. Малыши обладают замечательной гибкостью и справятся с этим лучше, чем вы (или хотя бы я). Затем попросите ребенка сделать это, прислонившись ногами к стене. Все-таки дети иногда теряют равновесие. Дабы избежать стычек с разъяренными родителями, убедитесь, что рядом нет никаких столов и что вы готовы поймать ребенка.
Если бы мы учились ходить, внимательно наблюдая, как это делают другие люди, и ходьба очень медленно, с практикой, становилась бы автоматизмом, логично было бы ожидать от ребенка понимания того, что он не может этого сделать – для него это новый навык. Но ребенок несомненно (если только кто-то не поспеет к нему раньше) будет удивлен своим падением. Он и не подозревал, что отводит нижнюю часть тела назад, когда касается пальцев ног.
Мы учимся сохранять равновесие, не имея ни малейшего понятия, чему научились. Лишь много позже мы получаем осознанное физическое и анатомическое объяснение тому, как оставаться в вертикальном положении.
Лучший способ мышления – не думать
Любопытно, что мы приобретаем знания неосознанно, но при этом имеем в своем распоряжении здравый сознательный мозг. Если в нашем распоряжении есть бессознательный и сознательный разум одновременно, значит, мы можем ожидать, что будем учиться еще быстрее. Но, к сожалению, иногда разум скорее мешает, чем помогает. Исследователи из Питтсбурга предлагали студентам разгадывать загадки. Если вы любите трудные задачи и могли встречать их раньше, то лишаетесь шанса участвовать в эксперименте. Вот две из этих задач:
1. Заключенный пытался сбежать из крепости. В своей камере он нашел веревку, которая была вполовину длины, нужной, чтобы благополучно достичь земли. Он разделил веревку на две части, связал их вместе и сбежал. Как он смог это сделать?
2. Торговцу старинными монетами предложили купить красивую бронзовую монету. На одной ее стороне была изображена голова императора, а на другой отпечатана дата: 544 год до н. э. Торговец исследовал монету, но вместо того, чтобы купить ее, вызвал полицию. Почему?
Если студенты не решали задачку за две минуты, экспериментаторы просили их остановиться. Затем половина студентов записывала как можно больше деталей процесса решения загадок, которые могла вспомнить. Другая половина работала над кроссвордом, не имеющим отношения к загадкам. Через 90 секунд они возвращались к решению загадок.
Можно было бы ожидать, что студенты, которые описывали свои попытки, справились лучше – ведь у них было 90 дополнительных секунд, чтобы подумать над решением и организовать свои мысли. Однако записывание деталей мыслительного процесса только навредило им и замедлило поиск ответов. Их сознательный разум вторгся в бессознательные процессы, которые отличались более эффективной стратегией[48].
Похожая картина наблюдается и при решении обычных практических задач. В одном исследовании испытуемых просили выбрать автомобиль на основании 12 элементов информации[49]. Одна из машин была хорошей по девяти параметрам, вторая – по шести, а третья – по трем из двенадцати пунктов.
